Читаем без скачивания Боги, которые играют в игры - Глеб Кащеев

Я так и не выхожу из шокового состояния до самого взлета, а потом, неожиданно для самого себя, забываюсь в спасительном сне. Хотя нельзя исключать вероятность, что я просто потерял сознание. Пришел в себя я только когда меня нежно, но настойчиво теребила стюардесса, приглашая покинуть салон самолета. Я прилетел в Гонконг.

Ощущая в голове странную пустоту и прохладу, я брожу среди ожидающих багаж других пассажиров моего рейса, пытаясь понять: кто он, человек, который прилетает в Гонконг». Настоящий я просто не мог здесь оказаться и сделать то, что я сделал, поэтому, очевидно, что в Гонконг прилетел какой-то другой «Я». Какой он? Деловой господин, в костюме, или расхлябанный турист в отпуске? Стоя перед лентой транспортера, на котором крутятся чемоданы, я думаю о том, с какой сумкой тот, «не совсем Я» мог бы прилететь сюда, и вдруг в этот момент вижу ее. Небольшая черная сумка, которую вполне можно было бы взять и в салон самолета, а не сдавать в багаж. Я чувствую, что мог бы прилететь именно с ней, если бы я был тем человеком, который часто летает в Гонконг. Я беру сумку с транспортера и иду к выходу.

На выходе, неожиданно для себя, я вижу дополнительный контроль багажа – китаянка тщательно сверяет наклейки на чемоданах с билетами, и во мне уже что-то сжимается в ожидании того, что может ждать меня через несколько секунд. Однако, несмотря на отключившийся мозг, мои ноги продолжают уверенно идти к выходу, а руки так уверено катят за собой этот маленький чемоданчик, что китаянка лишь скользит по мне взглядом, вероятно принимая чемодан за ручную кладь, и пропускает к выходу.

Я выхожу в шумный зал, наполненный непривычным душным и плотным воздухом, с которым не справляются даже мощные кондиционеры.

Среди толпы встречающих мой взгляд сразу вылавливает табличку на родном языке. «Mr Алексей Кленов», – отпечатано на картонке, которую держит в руках китаец в идеальном черном костюме и белоснежной рубашке. Именно в этот момент я внезапно понимаю, что, выпрыгнув из своей предыдущей жизни мне теперь просто необходимо найти чью-то иную. Я, с украденным чемоданом, теперь должен украсть чью-то жизнь. Это мой единственный шанс. Уверенно подхожу к обладателю таблички и киваю ему. Китаец моментально расплывается в услужливой улыбке, выхватывает у меня из рук чемодан, и, уверенно расталкивая толпу, пробивает для меня дорогу к выходу.

На парковке меня, оказывается, ждет большая черная иномарка. Я не успеваю увидеть марку, потому что проворный водитель шустро зашвыривает мой чемодан в багажник и успевает распахнуть передо мной дверцу заднего сидения.

Я никогда не ездил в машинах такого класса, тем более на заднем сидении, глядя из тишины салона на проплывающий мимо чужеземный пейзаж через наглухо тонированное стекло. Где-то, внутри себя, я представляю собой сжатую до невозможности пружину, начиненную липким ужасом того, что может ждать меня впереди. Мое воображение рисует передо мной картины одну ужаснее другой – от гонконгской тюрьмы за попытку выдать себя за другого, до российского СИЗО, за кражу денег на авиабилет у собственного босса. Ведь наверняка у настоящего Алексея Кленова есть телефон водителя и вот-вот, не найдя встречающего, он сейчас позвонит ему и мой подлог выяснится.

Однако, кто-то другой во мне наблюдает за происходящим с каким-то очень спокойным любопытством, насыщенным абсолютной пуленепробиваемой уверенностью, что все будет хорошо. Постепенно мои нервы успокаиваются, или, скорее, паника просто затаивается где-то глубоко-глубоко внутри. Когда мы проезжаем несколько рядов колючей проволоки и два КПП с автоматчиками, на каждом из которых офицер внимательно изучает документы у водителя, удостаивая меня лишь коротким взглядом, я уже не паникую. Все просто чудесно. Я попал как муха в мухоловку. «Или как муравьед в муравейник» – говорит мой новый внутренний голос.

Лимузин останавливается у приземистого одноэтажного безликого здания из серого бетона, водитель услужливо распахивает передо мной дверцу и, невероятным образом успевая достать из багажника мой чемодан, оказаться перед дверями здания ровно на секунду раньше меня. Внутри нас ждет еще один пост охраны, которая опять долго сверяет с чем-то у себя в компьютере документы, протянутые водителем, но не удостаивает меня вниманием. Меня просят посмотреть в небольшую камеру, стоящую на столе охраны, и через минуту мне выдают бейджик, с надписью «Alexey Klenov», моим фото и кучей непонятных мне иероглифов.

В конце небольшого фойе я обнаруживаю целый ряд лифтов. Судя по всему, это здание относится к тем, что росли не ввысь, а вглубь. В лифте всего шесть кнопок, обозначенных не цифрами, а буквами латинского алфавита. Мой водитель нажимает букву F и лифт резво разгоняется вниз. Слишком резво, для того, чтобы просто проехать вниз всего шесть этажей.

Мы опускаемся долго. По моей оценке, не менее двух минут. Наконец, двери лифта открываются в какую-то немыслимую белизну. После полумрака машины и фойе здания, резкий свет тут режет глаза, и я невольно зажмуриваюсь.

Стены этого подземного сооружения стерильно белые, полы блестят белоснежным мрамором. Мне сразу на ум приходит сравнение с больницей или химической лабораторией, и как видно не зря. Пока мы проходим несколько закрытых стеклянных дверей, возле каждой из которых мне приходится прикладывать свой бейдж-пропуск к электронным замкам, я искоса посматриваю в прозрачные окошки боковых дверей и вижу там людей в белых халатах и капюшонах, сидящих за белоснежными столами в окружении очень дорого выглядящих приборов. В моем мозгу по кругу бегают всего две мысли, схожих по звучанию, но несколько разных по сути: «Господи, куда я попал» и «Все, я попал».

Примерно на середине пути, мой водитель перепоручает меня двум китайским молодцам в кристально чистых белых халатах с капюшонами, один из которых подхватывает мой чемодан, а второй выдает белый халат, белые же брюки, которые я натягиваю поверх своих брюк, и такие же стерильно-белоснежные бахилы из плотного пластика. Все это происходит в абсолютной тишине – никто не говорит ни звука. Даже водитель, прощаясь, делает короткий поклон и, молча, удаляется.

Втроем мы опять идем длинными коридорами еще несколько минут. В конце концов, мое путешествие по белоснежным подземельям заканчивается в большом зале, где меня ожидают еще двое китайцев, в которых неуловимо проскакивала некоторая самоуверенность, присущая только руководителям компаний и государственным чиновникам. На своей старой работе я научился чувствовать таких людей на интуитивном уровне.

Один из них, тот, что был попредставительнее и существенно потолще второго, подскочил ко мне и с каким-то труднообъяснимым для меня жаром пожал мою руку. Так обычно встречают либо старых друзей, с которыми давно не виделись, либо людей, которым ты должен много денег. Наконец, в первый раз за все мое пребывание в этой стране, со мной кто-то заговорил:

– Добрый день, мистер Кленов. Рады, что вы смогли добраться до нас так быстро. Что ж, не будем терять времени, тем более что оно, как вы знаете, оно нас несколько поджимает. Давайте, для начала, покончим с формальностями, – в этот момент второй пододвинул ко мне несколько листов с мелким текстом в две колонки, – Это наше с вами соглашение, которое, естественно, ни вы, ни мы не должны предавать огласке. Прочитайте и подпишите – там отражены все пункты, о которых мы с вами уже договаривались. После этого мы сможем продолжать.

Я взял в руки листы. На них в левой колонке был мелкий английский текст, а правая колонка состояла сплошь из иероглифов. Я пробежал глазами английский текст, затем машинально, сравнил его с китайским, и, кивнув, подписал листы. Смысл текста, причем в обеих редакциях, был мне понятен – и в тот момент меня несколько удивляло не содержание текста, а, скорее, тот факт, что я бегло прочитал английский текст, хотя никогда не отличался хорошим знанием языка, а также понял написанное по-китайски. Впрочем, пузатый китаец ведь тоже только что общался со мной на чистом английском – и я понимал его без каких-либо затруднений.

Где-то, внутри моего мозга бился в истерике маленький человечек, пытавшийся докричаться до сознания того, нового меня, что привык летать в Гонконг как домой, ездить на лимузинах и спокойно говорить на трех языках, включая китайский. Тот, старый, в чем-то имеющий больше прав на существование, «Я» вопил, призывая вдуматься в смысл подписанного соглашения: «Какой эксперимент? Что ты подписал только что – ты вообще читал? А если тебя теперь нашинкуют на органы в этой подземной лаборатории?» Но тот, кто спокойно выдавал себя за Алексея Кленова, игнорируя этот внутренний шум, уверенно прошел за двумя белоснежными провожатыми в соседнюю комнату, более напоминавшую больничную палату класса «люкс», которую, однако, разрабатывал тот же любитель стиля «альбинос» в интерьерном дизайне.